В середине 17 века в истории русского государства и Церкви произошла трагедия, которая не изжита до наших дней. Русский народ, живший единой церковной семьей, был расколот. Братья и сестры жившие единой верой всю свою христианскую историю перестали слышать и воспринимать друг друга. О старообрядцах в РПЦ знают очень мало. Поражает то, что, мы знаем гораздо  больше о католиках, протестантах, крупных сектах, чем о наших единокровных братьях старообрядцах, которые являются исконной частью русского народа, сохранившей до наших дней быт, культуру, уклад семейной жизни наших далеких православных предков. Причины, которые привели к расколу, еще ждут должного непредвзятого освещения и своего объективного, добросовестного исследователя.

Цель статьи ознакомить читателя с современным положением старообрядчества, неотъемлемой частью русского народа, без которого немыслима полнота и развитие русского церковного сознания и русской цивилизации.    

Современное старообрядчество количественно сузилось, умалилось.

До революции, по разным оценкам, среди великорусского населения Империи староверов было от десяти процентов до едва ли ни трети. Если взять средние оценки, то всё равно получалось от пятой части до четверти всех великороссов. При этом нельзя забывать, что староверами были все уральские и терские казаки, до трети донцов, часть других казаков. Сейчас староверов по самым оптимистичным подсчётам насчитывается всего от миллиона до четырёх, хотя, в ряде случаев и мест люди уже не считающие себя древлеправославными христианами (например, в Поморье) пока ещё помнят о старой вере своих предков.

Заметно сократилось количество беспоповских согласов и толков, некогда весьма многочисленных. Под угрозой исчезновения даже такое некогда значительное беспоповское согласие, как филиповцы. В прошлом старообрядческие города Богородск (ныне Ногинск), Сухиничи, Ворсма, Василев (ныне Чкалов), Ковров вовсе не имеют действующих древлеправославных храмов. Немногочисленные оставшиеся верными старой вере старушки молятся по домам. Сократилось  древлеправославие в целых исторических областях – Поморье, Карелии, Боровской округе, “Брынских лесах” (пограничный с Брянской край Калужской области), на Дону и Тереке. Нет действующих храмов и в Иванове и Туле, городах с некогда значительным, но не преобладающим, старообрядческим населением.

По статистике каждый год исчезает один из малоизвестных толков какого-нибудь из старообрядческих согласов, но появляется (на Украине, в Греции, Америке…) очередная новообрядная иерархия. Иногда всё это принимает “анекдотические” черты: так в Ногинске (бывший Богородск) есть даже приход так называемого “киевского патриархата”, но нет старообрядческого. И это там, где вплоть до 20-х годов многие жители были поповцами, признававшими Белокриницкую иерархию или же единоверцами, где были две старообрядческие епископские кафедры (у неокружников и у единоверцев), городе морозовской мануфактуры, городе, где за богохульство могли убить ещё в 1918 году.

Сократилось древлеправославие среди карел (а в Финляндии и вовсе исчезло), коми-зырян, коми-пермяков, удмуртов и некоторых других некогда склонных к старообрядчеству народов. Правда есть попытки к возрождению старой веры в Грузии и среди некоторых других православных народов. Даже некоторые немцы обращаются к древлеправославию. Есть отдельные старообрядческие общины в Боливии и ряде других латиноамериканских стран, Австралии, Италии и Польше, не говоря уже про Румынию, где липованская (старообрядческая) церковь пользуется покровительством со стороны государства.

Если в XIX веке староверы всё ещё славились своим “начётничеством”, практически поголовной грамотностью, то нынешние успехи старообрядцев в духовном просвещении  невелики. Хотя, следует заметить, что некоторый недостаток христианского образования, учёности, среди нынешних старообрядцев отчасти восполняется “внешними” т.н. светскими учеными, такими как, Б.Успенский, Е.Юхименко, Е.Агеева, А.Муравьев, Е. Данилко и др. проповедующими древнерусскую церковную старину  в академических кругах и вообще среди интеллигенции.

Считается, что наибольшие “перспективы” у самых значительных старообрядческих конфессий: Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ), Русской Древлеправославной Церкви (РДЦ, ещё иногда именуются «беглопоповцами» и «новозыбковскими»), Древлеправославной Поморской Церкви (ДПЦ, «поморцы», «брачные») и, быть может, отчасти и у старопоморцев («федосеевцы», «безбрачные»), а также у более компактных, но сплочённых единоверцев (старообрядцы, находящиеся в каноническом единстве и духовном общении с РПЦ МП) и сторонников Аполлинария, епископа Курского («курских беглопоповцев»). Эти конфессии и сейчас имеют чёткие структуры, воспроизводят (быть может, и не всегда в достаточном количестве) духовенство или наставников, пользуются уважением властей и т.д. Некоторые из них (РПСЦ, поморцы, вероятно, единоверцы и РДЦ) имеют, или могут иметь, многотысячную паству, десятки, а то и сотни тысяч потенциальных прихожан, особенно в типично старообрядческих местах: например, «белокриницкие» (РПСЦ) в Ижевске и Нижнем Новгороде, поморцы в Риге и Двинске (Даугавпилс) и т.п.

Многое зависит от активности и харизмы духовных лиц: так в Санкт-Петербурге до революции явно преобладали (среди беспоповцев) старопоморцы, но трудами целого ряда наставников Невская Община поморцев стала одной из самых значительных в стране, не говоря уже о самом Санкт-Петербурге. Ржевский приход РПСЦ был едва ли не на грани постепенного угасания, но в 80-х годах появился молодой энергичный священник (о. Евгений Чунин), и Ржевская Община становится одной из самых молодых и динамичных в РПСЦ.

Раньше старовер был человеком, зачастую с «характером», «широкой души», как, например, известные меценаты С.Морозов или Н.Бугров, многие герои Мельникова-Печерского и Лескова. Ныне, конечно, уже не то, хотя, надо признать, попадаются. Если накануне 1918 года существовали целые старообрядческие династии промышленников и меценатов (Рябушинские, Кузнецовы, Рахмановы), а так же единоверческие (Гучковы, Хлудовы), то теперь очень немногие “воротилы” связывают себя строгой, истовой, уставной старой верой. Хотя, порой бывают исключения. Например, известный в городе Миассе (да и по всей Челябинской области) промышленник Звездин.

Наконец, следует отметить тенденции ко всё большей централизации в РПСЦ и РДЦ, хотя раньше многие древлеправославные приходы и епархии пользовались известной самостоятельностью, своего рода автономиями и никогда власть первоиерарха (архиепископа) не считалась исключительной. Ныне господствует другая тенденция. В результате бывший Новозыбковский архиепископ был даже наименован в Патриарха (древлеправославного). Очевидно, с этой тенденцией связано и другое интересное явление: появление господствующих «кланов» или фамилий (в РПСЦ – Гусевы, в РДЦ – Калинины). Особенно известна фамилия Калининых, вот уже более полувека (с 40-ых годов 20 в.) определяющая церковную политику в РДЦ (Новозыбковская иерархия).

Отдельные шаги к централизации, без «фамильного» уклона, делались в единоверии, но пока безрезультатно. У беспоповцев такого стремления к авторитарному централизму пока ещё не наблюдается. Очевидно, чужд им и фамильный принцип передачи церковной власти. Зато нет таких «представительных» и мобилизационных возможностей, по крайней мере, у многих беспоповских общин, как у крупнейших поповских согласий. Впрочем, нередко мобилизационные возможности оказывались и у значительных поморских общин (в Двинске, например).

Вообще, поражает динамизм ряда значительных поморских общин (не только Невской). Такое впечатление, что потеряв целые регионы (Архангельское Поморье, Мезень) беспоповцы, поморцы особенно, стремятся как бы «наверстать упущенное».

Спасово согласие, в целом, потеряв значительную часть паствы, даёт о себе знать в ряде традиционных для него мест (Башкирии, например). Есть и неофиты. Филипповцы и бегуны (истинно православные христиане странствующие, скрытники, странники) всё ещё существуют. Странники, например, всё ещё спасаются в Томской тайге. Трудно сказать, возможно ли оживление этих согласий в некогда традиционных для них местах, таких, как Сопелки в Пошехонье? Часовенных по прежнему значительное количество (особенно в Туве), но пока ещё не совсем ясно будущее этого большого старообрядческого упования (согласия). В любом случае, оно существует и будет существовать и в наше время. Не исключена и активизация некоторых общин.

Неокружники (не присоединившиеся к РПСЦ) скорее всего так и не обретут утерянных иерархии и апостольского преемства, хотя в ряде мест (Чувашия) они фактически оказались в положении беспоповского согласия, к чему, кажется, и привыкли.. Лужковцы всё больше ассимилируются в РПСЦ. Иногда ещё встречаются в Гуслицах. О федосеевцах можно сказать определённо, что они существуют, и некоторые общины (в их числе и Московская) доказали свою жизнеспособность, хотя до того влияния, что было у федосеевцев (старопоморцев) в XIX в. уже далеко.

Не только «большие конфессии» (РПСЦ, РДЦ и ДПЦ, отчасти единоверцы), но и старообрядчество в целом сохранило огромные, величайшие богатства народной культуры и бытового благочестия и сокровище традиционных литургики и церковного пения для всего русского народа.

В заключении хочу отметить : позиция Священноначалия Русской Православной Церкви по вопросу взаимоотношений со старообрядцами и поисках путей уврачевания раскола изложена не в каком-либо одном малоизвестном постановлении, а содержится в многих соборных церковных документах как прошлого, так и нынешнего столетия. Это и материалы о снятии клятв 1666-1667 гг. со старых церковных книг и обрядов, которые Поместный Собор 1971 года назвал «равночестными и равноспасительными», и исполненное подлинной христианской любви «Обращение ко всем держащимся старых обрядов православноверующим христианам, не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом» Поместного Собора 1988 года, и, наконец, постановление Архиерейского Собора 2004 года, учредившее, помимо прочего, особую Комиссию Русской Православной Церкви по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством. Последнее постановление было принято Собором после выступления Председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, который проанализировал отношения со старообрядцами Русской Православной Церкви и сделал вывод о необходимости идти путем дальнейшего укрепления сотрудничества с ними и установления «добрых и доверительных взаимоотношений», что особенно необходимо перед лицом глобализационных вызовов. Нет необходимости убеждать православных русских людей в том, что перед лицом угрозы потери национальной идентичности старообрядцы—наш ближайший и естественный союзник, и тому есть объективные предпосылки : одна вера, одна история и общие нравственные ценности.

Автор статьи - Иван З.
Украина, Одесса 2007